Когда традиционные финансовые рынки дают очередной цикличный сбой, люди вспоминают о так называемых альтернативных инвестициях. И если финансовые бумаги в худших случаях просто выбрасываются пачками из окон небоскребов, то предметы альтернативных инвестиций – это осязаемые потребительские вещи: бриллианты чистой воды и часы limited editions можно носить, живописью украшать жилище, вина пить с друзьями. Налицо одно из немногих, но бесспорных преимуществ такого вложения денег. И все же, поговорим здесь не о крайностях, а о технологиях винных инвестиций, пишет VINUM

Вино как искусство

Инвестиции в вино уместно сравнить с инвестициями в искусство. Тут много общего: нет четкой отформатированности и "отпродуктованности", как в традиционных рынках, мало аналитики, существенно меньшие объемы, ограниченная ликвидность. Есть и свои уникальные особенности. В вине невозможны такие методы как в искусстве когда вы выкупаете наследие художника, а потом раскручиваете имя, получая сотни процентов на вложенное. Все срежиссированные резкие взлеты цен на то или иное вино неизменно заканчивались падением. Ярчайший пример – Chateau Valandraud Жана-Люка Тюневана, получившего cозвучное фамилии прозвище "tue le vin" – "убей вино". В вине все определено и описано десятилетия назад. Классификации работают, главной из них - уже более 150 лет, и в них давно ранжировано, кто есть "ху". Это связано и с тем, что все лучшие вина делаются на виноградниках, а не "дохимичиванием" в подвалах виноделен. Именно идеальное сочетание терруара и винтажа дает великие вина, растущие в цене на протяжении десятилетий.
Все лучшие терруары при этом разобраны, причем не сегодня. Но есть и свои плюсы: ни в каком искусстве не бывает упоительных 100% за три месяца как в винных фьючерсах, когда звезды складываются нужным образом.
Стратегии инвестиций в вине, как и в искусстве, возможны разные, они все неповторимы. И тут, и там есть свои профессиональные подходы, свои специалисты узкого профиля. Уоррен Баффет говорит: "Invest in what you understand". В нашем случае тоже нелишне хоть немного разобраться в предмете. Уж больно экзотическая тема.

Что влияет на рост цены вина?

В случае с back-vintages это развитие вина в бутылках, то есть повышение его качества, постепенно замещаемое раритетностью. Для фьючерсов, думается, - разница цен первого предложения и текущих цен предыдущих годов, а также, в какой-то степени, будущая осязаемость товара после его бутилирования.
Надо понимать, что вина инвестиционного уровня – это короткий и четкий список, состоящий из десятка самых лучших бордосских шато разных, совсем не всяких, годов, а также буквально нескольких звучных бургундских названий, считанные по пальцам одной руки итальянцы, совсем отдельные калифорнийцы, винтажи портвейнов первой пятерки Домов, ну и три-четыре раритетных шампанских некоммерческих марок. И все! Когда говорим об инвестициях, забываем о своих винных открытиях последнего вояжа на море, о полюбившихся винах из соседнего бутика.
О ликвидности. Она действительно буксует. И в искусстве-то это проблема велика. А в вине она решающая. Да, конечно, в искусстве есть набор шедевров, которые, во-первых, дорожают, или, как минимум, не дешевеют, во-вторых, всегда востребованы. Плюс, они представляют собой приличные суммы в деньгах. В вине же предложение таких безусловных "голубых фишек" очень ограничено. Объемы лотов Petrus 1945, Cheval Blanc 1947, Mouton 1945, Haut-Brion 1959, Margaux 1961, Petrus 1961 измеряются в лучшем случае ящиком или парой большеформатных бутылок (не в случае Petrus 1945, разумеется). На них сильно не разбогатеешь. А теперь подробнее обо всех форматах инвестиций.
Винные фьючерсы или рrimeurs – уникальное явление, нигде, кроме как в Бордо, не прижившееся. В калифорнийских винах, как и в винтажных портвейнах оно носит куцый и нерешающий характер, в супер-тосканских и вовсе провалилось (Есть только один энтузиаст во всей Италии - Андреа Франкетти со своим Tenuta di Trinoro - его вина в основном покупают за полтора года до бутилирования). В Бургундии понятие тоже существует, но это больше доступ к квотам на лучшие вина. Почему именно в Бордо? Здесь производятся большие количества выдающегося вина. Представьте, к примеру, что такое Chateau Lafite Rothschild. Каждый урожай - порядка полумиллиона бутылок, или ежегодные грандиозные 200 миллионов долларов в деньгах. Подобные размеры у многих хозяйств. В то время как средняя Бургундская винодельня из значимых – это 30-50 тыс. бутылок в год, да и то в десяти наименованиях вин вместе взятых. Обильные количества обеспечивают винам бордо постоянное и долгое присутствие в качестве товара на рынке. Кстати, опять аналогия с искусством: Пикассо дорог и востребован, в том числе и потому, что его так много покупается и продается. Кроме того, в Бордо вина котируются на местной бирже. Известные вещи по известным заранее на каждый отдельный день ценам, то есть налицо все классические признаки commodity.
Как обычно происходят фьючерсные продажи? В начале апреля года, следующего за сбором урожая, когда вино уже попало в бочки на двухлетнюю выдержку, в Бордо приезжают сотни экспертов и тысячи путешествующих винолюбов – пробовать новый урожай. Выставляются баллы по шкале качества, прикидываются будущие цены. Вскорости после этой кампании шато начинают "выбрасывать" на рынок транши своих пока еще виртуальных бутылок. Эти цены - самый ажиотажный предмет обсуждений среди винных профессионалов в течение весны и первой половины лета (потом, в сентябре, его почти полностью замещает тема качества следующего винтажа). Словно у артистов попсы с их очередностью фонограммных выступлений на сборном концерте, сначала цены обозначают неглавные исполнители. Потом на сцену выходят середнячки. И под занавес, оглядываясь друг на друга, появляются "звезды" - представители первого эшелона. Не раньше середины мая, а в последние годы – к концу июня Мутон, Лафит, Латур, Марго, О-Брион в паре с Миссьон О-Брион, правобережные Шеваль-Блан с Озоном и сладкий Икем выкатывают под "охи" и "ахи" общественности так называемый "первый транш". Сразу же за этим появляются слухи о тайной цене фьючерсного "Петрюса", которым наделяются лишь особо приближенные (российские квоты - моей компании и нашего извечного конкурента Simple, - скромны).
Возможностями первых цен способна воспользоваться только кучка наиважнейших бордосских негоциантов. Именно они будут перепродавать фьючерсы дальше. Количества вина в рамках первого транша малы и уменьшаются год от года, ведь шато не прочь заработать и сами. К сему сладкому пирогу никогда не подпускали посторонних. Недели через две оповещают о втором транше. В удачный год цены второго транша могут быть выше цен первого на 30-40%. Тут количества большие. Иногда это половина произведенного вина, в зависимости от финансовых нужд каждого шато. Но самые сливки уже сняты.
В отдельных случаях бывает и третий транш, еще дороже. Задача инвестора понятна - купить по ценам, близким к первому траншу. Тогда через три-четыре месяца деньги могут и удвоиться. А дальше можно "держаться в вине", дожидаясь дальнейшего плавного подорожания хорошего винтажа, а можно и выйти в кеш. Супербизнес… Такого не происходит в плохие или даже средние годы, когда вина дорожют слабо или не делают этого вовсе. В отличие от Нового Света, где каждый урожай вин великолепен, в Бордо и Бургундии соседние винтажи могут кардинально отличаться по качеству, с разницей цен в разы. Хороший винтаж во Франции – это, если упрощенно, идеальная погода и своевременная, до дождей, уборка правильно вызревшего урожая.
А теперь о грустном. Уже год, как ситуация с винными фьючерсами кардинально поменялась. Нет уже ни траншей, ни, соответственно, роста цен. Последний винтаж, давший инвесторам баснословные заработки – 2005-й. Он более-менее в цене и сейчас. Но не на все шато. Кое-что упало до уровня между первым и вторым траншами. 2006-й был тоже удачным и с места в карьер стал дорожать. Все потирали руки. Потом случился мировой кризис, и сегодня 2006-й стоит даже ниже 1-го транша. То есть все, кто сидит в этих винах, серьезно потеряли. За вина 2007-го дают также ниже первого транша. 2008-й, будучи хуже 2006-го, сегодня, как ни странно, несколько выше его в цене. Шикарный 2009-й, взвившийся поначалу до небес, сейчас торгуется чуть выше первого транша. 2010-й, худший в смысле более долгого созревания вин до оптимального состояния, и пока еще не бутилированный, – съехал на 15% с начальных цен. От 2011 с его нестабильной погодой никто не ждет ничего хорошего. Цены, скорее всего, будут на 30-40% дешевле начальных цен 2010-го и расти не станут. Не вздумайте покупать фьючерсы 2011-го! Та же картина в более старых back-vintages: за единичным исключением они сегодня на 15-25% дешевле, чем прошлым летом.

Винные фонды

Их довольно много, в том числе чисто винных. В России таковых, естественно, нет. Типичный фонд – это портфель с деньгами порядка $100 миллионов в управлении. Там есть как фьючерсы бордо, так и back-vintages, Бургундия, Италия, реже Калифорния. Попадаются и винтажные портвейны. Сегодняшняя оправданная стратегия фондов - сокращать присутствие рrimeurs до 10-15%. Лучшие из фондов имеют свои хранилища вин, а не только бумаги на них. Для $100 млн это 20-40 тыс.бутылок. Словом, очень компактно. Каждая бутылка имеет среднюю стоимость $2000-5000. Как правило это по большей части топовые красные бордо, с вкраплениями красной Бургундии, в основном, конечно, Domaine de la Romanee Conti, чуть-чуть белых бургундских и немного Италии с Калифорнией. Обычно все собрание – это географически на 95% Франция.
В фонды можно инвестировать напрямую, можно через банки, инвестиционные фонды, страховые компании. Прибыль извлекается или аккумулируется - на выбор. Как фонды считают свои активы? По-разному. Так или иначе, цены известны. Есть котировки бордосской биржи, есть цены крупных игроков-негоциантов, прецеденты сделок купли-продажи, результаты аукционов. Подсчитать текущую стоимость не проблема. Проблема состоит в прогнозировании и ликвидности… В таких фондах берут комиссии за вход и выход, взимают performance fee или success fee, которые иногда, когда все поперло вверх, достигают 25%. Обязательно держат деньги в кэше для выходящих. Финансовая деятельность фондов тщательно аудируется. Бывают открытые фонды, в которые можно заходить и покидать их с дискретностью хоть ежемесячно, есть закрытые. Все они стараются выверить и "сгладить" свои портфели – сбалансировать между Primeurs и бутилированными винами, добавляют высокорисковые позиции.
За штурвалом такого фонда должен стоять классный специалист по вину с большими связями и репутацией в винном мире, особенно в Бордо. В идеале – в партнерстве с опытным финансистом, роль которого, впрочем, вторична. Некоторые фонды оценивали свои достижения в 15-17% годовых, включая даже последние смутные годы. Всем ясно, что итоги 2011-го будут не такими бравурными.
Как и в искусстве, где есть индексы, такие как Artprice или Mei-Moses, у нас он тоже имеется, а вернее, набор их, вычисляемый одной командой, конечно же англичан, представителей самого продвинутого в силу своей космополи-тичности винного рынка. Главный из индексов – Liv-Ex 100. Это расшифровывается как London Int'l Vintners Exchange. Он существует с 1999 года и основывается на ценах из нескольких источников (брокеры, аукционы) на 100 самых востребованных вин, имеющихся в достаточном количестве на вторичном рынке Великобритании. Для этого подсчитываются Mid Prices – что-то типа среднеарифметического высших и низших цен по каждому из вин, входящих в индекс. Котировки обновляются ежемесячно, а список вин - ежеквартально. Сегодня он насчитывает девять десятков бордо (по нескольку винтажей всех лучших шато), немного бургундских, два шампанских, одно вино из Роны и два из Италии. "Края" отсекаются: Primeurs не участвуют, как и вина старше 25 лет. Последних, как считается, уже нет в количествах. Интересно, что набор наименований несколько отличается от того, в чем сидят фонды. В частности, кардинально – по Италии и по шампанскому. Задачи, знаете ли, разные: здесь "научно-обосновывают", а там пытаются заработать. Справедливости ради скажу, что на базе этих индексов функционирует и торговая площадка. Но она занимает менее 2% английского рынка. Кстати, как и в искусстве, в вине отсутствуют индексные фонды, что подтверждает излишнюю академичность и малую связь с практикой самих индексов, как бы их ни сравнивали с S&P 500. Что же происходило с Liv-Ex 100 в последние годы? В 2007 году он вырос на 45%. Тогда ширилось и колосилось все. В 2008 тоже было шел вверх, но начался кризис, и он стал падать. Результат 2008-го - минус 15%. С мая 2009 до июля 2011 индекс вырос на 67%. С августа 2011 по декабрь 2011 - упал на 22%. В 2011-м шел вверх до июня, потом свалился. Итог 2011 года – минус 15%. В 2012 пока стабилизировался. Но ничего радужного не ожидается.
В винных инвестициях, как и положено, есть свои "Черные лебеди" (см. работу ливанского трейдера, философа и исследователя теории случайных событий Нассима Талеба "Черные лебеди"). Пока они живут мирно и не показываются. Из двух самых явных можно назвать прежде всего теперешнюю зависимость цен от Китая. Китайцы активно пришли в вино лет пять назад. Бордосские виноделы и брокеры пускали слюни при слове "Китай" и регулярно ездили туда демонстрировать свои достижения. Поначалу богатые китайцы тупо разбавляли великие вина кока-колой, но сегодня, не без влияния Гон-Конга, они прилично пьют и коллекционируют хорошие вина, участвуют в инвестициях. Так вот, случись любое негативное изменение в жизни Поднебесной: политические ли катаклизмы, финансовые ли кризисы, ожидаемые ли проблемы с китайской недвижимостью – и цены на бордо во всем мире обрушатся. Так примерно, но в гораздо меньшем масштабе, случилось несколько лет назад, когда американцы, на то время крупнейший рынок для французского вина, объявили экономическую вендетту Франции, выбрав объектом нелюбви священное для французов вино. Над бордоссцами реально сгустились тучи. Тут как раз и подоспели спасители с востока. Сегодня китайцы по слухам подустали от бордо и даже от своего наилюбимейшего Lafite. Потребление вин все же не совсем органично их культуре, и в частности, кухне. Китайская еда, как бы это помягче, ухудшает вкус сопровождающего ее вина, кроме отдельных сладковатых. Но они все же временно заинтересовались Бургундией и Италией. В результате мировые цены на Lafite и другие дорогие бордо падают, а на DRC и Gaja растут. К слову, Domaine de la Roomanee Conti – это наш Пикассо. Сила этого бургундского бренда переможет любые кризисы. Запасайтесь этими винами, пока "дешево". Сейчас на рынок выходит выдающийся 2009й урожай DRC. Из моего опыта он быстро подорожает как минимум вдвое.
Вторая потенциальная опасность – большие пенсионные фонды, активно сидящие в винах. Решат они зафиксироваться, "пока не поздно", и океан дорогого вина выльетсяна рынки. "Цунами" снесет все.
Но есть и положительные вещи последних лет: рынок бордосского вина стал прозрачнее. Интернет делает свое дело. Это больше не кулуарная история лучших бордосских семей. Через прозрачность в вино приходят новые деньги.

В России

Самое время сказать и о наших российских реалиях. И вот тут-то порадовать нечем. К ужасу потенциальных винных инвесторов-партиотов, в России отсутствует вторичный рынок вина. По нашему алогичному законодательству взаимоотношения виноторговца–юридического лица и частного виномана – это игра в одни ворота. Продавать ему можно, а покупать у него или помогать ему продать – нет. Противоречит Закону об обороте алкогольной продукции. То есть, реализовать свою хранящуюся в подмосковном особняке и подорожавшую с годами винную коллекцию в России легально нельзя. Для справки, на самом продвинутом винном рынке – в Великобритании – вторичные продажи вина занимают до 70% всего объема. Вот и образуются лучшие российские винные коллекции на территориях континентальной и островной Европы...